Глава первая.
Россия и страны СВА: Проблемы и перспективы
экономического сотрудничества
Торгово-экономические связи РФ со странами Северо-Восточной Азии
Анализ экономических позиций России в Восточной Азии по идее должен был бы охватывать широкий диапазон экономической активности, включая банковскую сферу, инвестиции, смешанные компании и т.д., т.е. те сферы, которые обычно заполняют державы, называющие себя “великими”. Но поскольку названные области экономики в Восточной Азии не испытывают ощутимого воздействия России, приходится ограничиваться простой торговлей, которую осуществляют все государства независимо от своего размера или “величия”. В таблицах 1- 4 (см. Приложение) даны взаимные удельные веса в экспорте и импорте основных стран СВА на 1997 г.
Статистика показывает реальное положение России в регионе: ее удельный вес как в экспорте, так и в импорте стран региона, за исключением Монголии и КНДР, колеблется от 0 до 1,3% в экспорте и от 0 до 3% в импорте, что и определяет реальные торговые позиции России в Восточной Азии. Они сопоставимы с позициями таких слаборазвитых и малых стран как Макао, Монголия, КНДР, Лаос, Камбоджа, Вьетнам, Бруней. И значительно уступают не только таким торговым гигантам, как Япония, КНР, Южная Корея и Тайвань, но и основным странам АСЕАН.
Не вызывает оптимизма и торговая динамика России в Восточной Азии. В таблицах 1 и 2 (Приложение) она прослеживается на странах СВА, с которыми Россия ведет наиболее интенсивную торговлю. Даже с учетом того, что с 1985 г. по 1991 г. торговлю вела не Россия, а более обширный СССР, тем не менее, начиная с 1992 г. по 1997 г. данные таблицы указывают на падение доли России в экспорте Гонконга, КНР и Японии, стагнацию в экспорте с Тайванем и увеличение доли в экспорте только с Южной Кореей. При этом надо иметь в виду, что эти доли варьируются между 0,1% и 1,3% (для Корейской Республики).
Доли же России в импорте стран СВА, хотя несколько и увеличились, за исключением КНР, однако столь незначительно, что не оказывали воздействия на общий уровень торговых отношений с названными странами.
В целом же динамика торговых позиций России, а точнее, отсутствие таковой, в торговле стран СВА свидетельствует о крайне незначительном месте России среди остальных торговых партнеров. В определенной степени мы заметны только в импорте КНР с долей 3%. Другими словами, для большинства стран Восточной Азии Россия не является серьезным или даже ощутимым фактором в их экономике. С этих точек зрения мы почти там “отсутствуем”.
Теперь посмотрим с другой стороны. В каких пропорциях “присутствуют” страны Восточной Азии в торговле России. Из таблицы 3 (Приложение) обнаруживаются две вещи: Гонконг, КНДР, КР, Монголия, Тайвань находятся на уровне ниже 1% от всего экспорта России, а две страны - КНР (4,7%) и Япония (3,5%) занимают заметные позиции в экспорте России. Проблема в том, что динамика - понижательная: с 7% до 4,7% у КНР, с 4% до 3,5% у Японии за период с 1992 г. по 1997 г.
В импорте же России та же самая картина, только понижательная тенденция у КНР и Японии еще более заметна: с 4,5% до 2,3% у первой, с 4,7% до 1,9% у второй (таблица 4, Приложение).
Иначе говоря, одно из основных направлений (атээровское) политики России, если брать чисто торговую сторону, не только уступает другим “основным” направлениям, но свидетельствует о его стагнации и даже “свертывании”. Увеличение торговых партнеров за счет Гонконга, Южной Кореи и Тайваня не изменило эту тенденцию. По существу действительно важными торговыми партнерами из всех стран Восточной Азии, как и раньше, остаются Япония и КНР, экономические отношения с которыми также испытывают немало проблем.
При этом необходимо отдавать себе отчет в одной простой вещи. На Восточную Азию, которую продолжают называть в России "АТР", падает всего лишь около 10% российского экспорта и около 6% импорта, в то время как только доля одной европейской страны - Германии - в экспорте России 1997 г. была равна 7,8%, а в импорте - 12,7%. Если же брать всю Европу, то эти доли превысят 70 и 80% соответственно. Более того, динамика развития торговли за последние не то что 15-20 лет, а за последние 200 лет не подтверждает пустопорожних утверждений, что "Азия" или ныне модный "АТР" занимают "все более весомое место в российской торговле". Не занимают и занимать не будут.
Напомню, что в 1802-1804 гг. (когда начался статистический учет внешней торговли России) на Азию (в то время под Азией понималась Средняя Азия и Персия) приходилось 10% экспорта и 17% импорта. К 1897 г. эти пропорции изменились в таких соотношениях: экспорт - 10,5%, импорт - 11%. То есть доля импорта даже упала за счет Европы и частично Америки.1 Россия в силу множества причин была, есть и будет устремлена на Европу. Переломать эту устойчивую тенденцию можно было бы только в одном случае - сделать РДВ местом бурной экономической активности, наподобие Калифорнии. В ближайшем столетье этого, однако, не произойдет по самым прозаическим причинам: географии и климата, а отсюда и демографии. И плюс масса других причин, фактически являющихся следствием названных.
Короче, реальность такова: Россия не является значимым актором в экономике Восточно-азиатского региона, точно также как и вся Восточная Азия, за исключением названных двух стран, не является весомым фактором экономики РФ.
Для того чтобы еще более ясно представить реальный статус “великой евразийской державы” необходимо сравнить ряд макропоказателей с другими державами Восточной Азии. Общее представление об этом дает таблица 7 (Приложение), из которой видно, что ВВП России не только ниже ВВП США, Японии и КНР, но даже ВВП Южной Кореи. А по общему объему торговли уступает даже Тайваню, Сингапуру, Гонконгу, Малайзии.
Столь слабые позиции России в Восточной Азии постоянно вынуждают изыскивать варианты и способы усилить место страны в этом регионе. Для некоторых наших политиков одним из вариантов представляется вхождение России в АТЭС. В послании президента Федеральному собранию от 17 февраля 1998 г. было даже сказано: “Подлинным прорывом на азиатском направлении нашей политики стал прием России в члены Азиатско-тихоокеанского сотрудничества (АТЭС). Это пример практической реализации тезиса об уникальной роли России как евроазиатской державы”.2 Такая гипероценка нашего вхождения в АТЭС явно вызвана недопониманием роли и сути данной организации. Поэтому представляется целесообразным посвятить ей несколько страниц.
В момент создания АТЭС в 1989 г. в нее вошли 13 стран (на то время - асеановская шестерка, США, Канада, Япония, Австралия, Новая Зеландия и Корейская Республика). В 1991 г. в нее были приняты КНР, Гонконг и Тайвань (последний под названием Китайского Тайбэя), в 1993 г. - Мексика и Папуа Новая Гвинея, а в 1994 г. еще и Чили. На Ванкуверском форуме (ноябрь 1997 г.) было принято решение после принятия на следующий год в организацию России, Вьетнама и Перу объявить мораторий на прием новых членов до 2008 г. Таким образом, в ноябре 1998 г. в Куала-Лумпур (Малайзия) названные страны стали полноправными членами АТЭС, в результате их общее количество достигло 21.
АТЭС собирается ежегодно, обычно в ноябре, на министерские форумы, нередко с участием глав правительств, на которых оглашаются декларации и планы. С большой помпой, например, прошел форум в Сиэтле (ноябрь 1993 г.), на котором Б. Клинтон объявил о "Новом Тихоокеанском Сообществе". В отличие от говорильни в Сиэтле, последовавший за ним через год форум в индонезийском городке Богоре, недалеко от Джакарты, принял декларацию с конкретными задачами. Главная среди них - фиксирование даты открытия рынков на основе принципов "свободной и открытой торговли". Для развитых стран она обозначена 2010 г., для развивающихся - 2020 г.
Лейтмотивом всех деклараций являются несколько ключевых слов: "либерализация", "свободная торговля", "открытый регионализм" и "рыночная взаимозависимость", пропаганде которых посвящено чуть ли ни 99% "научной" литературы по "АТР".
Короче, АТЭС, созданная по инициативе Австралии, США, Канады и Японии, призвана служить в качестве инструмента в деле либерализации торговли и инвестиций, прежде всего, в районе Восточной Азии.
Двусторонние переговоры, переговоры в рамках ВТО или на принципах Уругвайского раунда (предусматривающие различные компромиссы для его участников) не решают проблемы дефицита, крайне болезненные прежде всего для США. Именно поэтому Вашингтон большие надежды возлагает на АТЭС, который мог бы убрать все эти ненавистные барьеры. При этом надо иметь в виду, что когда речь идет о зоне АТЭС, американцы, так же как и канадцы, проявляют сверхповышенный интерес к либерализму. Когда же речь заходит о зоне НАФТА, то и США, и Канада неожиданно становятся глухими консерваторами.
Правда, есть свои хитрости и в АТЭС: все документы составлены таким образом, что каждый из участников этой организации может толковать их в соответствии со своими интересами и текущими задачами. К примеру, "гибко" можно интерпретировать фразу о "свободной и открытой торговле", в частности, как снятие или снижение "пограничных барьеров", т.е. таможенных тарифов и официальных нетарифных барьеров. Уверенно можно предсказать, что Япония, КНР, Корейская Республика и Тайвань "вовремя" не отменят барьеры на ввоз сельскохозяйственных товаров, поскольку это не просто торговая проблема, а проблема экономической безопасности страны.
Все сказанное выше нашло отражение в ходе форума в Маниле (22-23 ноября 1996 г.). На нем, так же как и на предыдущих встречах, шла борьба сильных против слабых. Первые - США и Канада - требовали отмены таможенных тарифов как можно в более короткие сроки, последние не безуспешно сопротивлялись.
Официально таможенные процентные надбавки на ввозимые товары в 1996 г. выглядели следующим образом: Австралия - 5,00, Бруней - 1,98, Канада - 1,60, Чили - 11,00, Китай - 23,00, Гонконг - 0,00, Индонезия - 13,40, Япония - 4,00, Корейская Республика - 7,90, Малайзия - 9,00, Мексика - 9,80, Новая Зеландия - 5,70, Папуа Новая Гвинея - н.о., Филиппины - 15,57, Сингапур - 0,00, Китайский Тайбэй (Тайвань) - 8,64, Таиланд - 17,00, США - 3,40.
В рамках Манильского плана действия для АТЭС (МПДА) были утверждены ряд документов, среди них - Индивидуальный план действия для каждого члена АТЭС. Этот план был принят, несмотря на попытки Б. Клинтона добиться отмены тарифов к 2000 г. на очень важные с точки зрения интересов американского бизнеса товары. На этот раз речь шла, прежде всего, о компьютерах, полупроводниках и телекоммуникационной технологии (их общая продажа в год достигает около 500 млрд долл.). Это не просто коммерческие товары, а своего рода инструменты воздействия на любую страну, его население через ИНТЕРНЕТ и другие аналогичные средства связи.
В соответствии с Индивидуальным планом каждая страна сама определяет время снижения или отмены пошлин на те или иные товары. Скажем, если Австралия собирается снизить средние таможенные тарифы до 4,8% к 2000 г., то Тайвань только до 5% на 65% импортных товаров и только к 2010 г. Индонезия предполагает снизить их от 10 до 0%, не оговаривая номенклатуру товаров. КНР намерена средние тарифы уменьшить с нынешних 23% до 15% к 2000 г., а Филиппины - до 5% к 2004 г. за исключением "чувствительных сельскохозяйственных продуктов". Малайзия вообще ничего конкретного не обещает, а Южная Корея указывает снижение тарифов на некоторые конкретные товары, в частности, суда (без указания цифр), по выпуску которых она занимает второе место в мире после Японии. Сама Япония свою готовность твердо следовать "усилению многосторонней торговой системе" заволокла таким туманом, что невозможно понять до каких уровней она собирается снижать тарифы на упомянутые товары, включая текстиль, сталь и цветные металлы.
Что же касается КНР, Индонезии, Малайзии, отчасти Южной Кореи, то их поведение вполне обосновано, поскольку подставлять неподготовленную экономику для "встречи" с асами империалистической экспансии было бы, как минимум, преждевременно и безответственно перед национальными интересами собственных стран.
В принципе функция АТЭС как раз и состоит в том, чтобы предотвратить регионализацию экономик Восточной Азии, сделать их открытыми для всего мира, другими словами, для ТНК, ТНБ, МНК и МНБ США. В этом заинтересованы и Австралия с Новой Зеландией, Сингапур, а также некоторые правящие капиталистические элиты стран-членов АТЭС, по крайней мере, некоторых из них, как, например, Филиппин. Конечно, процесс давления с их стороны будет продолжаться, и под либерализацию так или иначе будет попадать все большее количество товаров. Однако ее темпы все-таки, скорее всего, будут определяться "отстающими" (Индонезией, Китаем, Малайзией).
Как уже отмечалось, на Куала-Лумпурской встрече Россия была принята в члены АТЭС. Причем, благодаря КНР, США и Японии. Большинство стран выступило против принятия России в эту организацию, среди них Австралия, Новая Зеландия, Сингапур, Филиппины, Мексика, Чили. Хотя главными причинами их противодействия выступал аргумент весьма слабых экономических позиций России в регионе, на самом деле причины глубже. Эти страны понимают, что слабая Россия, принятая в АТЭС “благодаря” прежде всего США и Японии, будет проводить их линию, которая часто расходится с “линией” большинства стран АТЭС. Поддержка же России Китаем связана с тем, что Пекин рассчитывает на поддержку Москвы как раз в деле противодействия связке США-Япония, имея в виду долгосрочную стратегию борьбы в Восточной Азии.
В реальности эта организация, также как и множество аналогичных региональных организаций, не играет существенной роли в экономическом развитии региона. К примеру, она крайне пассивно отреагировала на финансовый кризис осени 1997 г., сама застигнутая врасплох этим кризисом. АТЭС представляет собой один из множества рычагов США и Японии в реализации собственных экономических интересов, не совпадающих с интересами государств Восточной Азии. Ярчайший пример - Индонезия, которая, несмотря на внешний динамизм, являет собой компрадорскую экономику с полунищим населением.
Участие России в АТЭС может иметь только негативные последствия, особенно для районов Дальнего Востока. Вынужденная следовать правилам этой организации, ей придется полностью открыть рынки, куда устремятся опытные американские, японские и китайские компании. Тем самым восстановится ситуация начала XX века, когда почти вся экономика Российского Дальнего Востока контролировалась иностранцами. Из-за слабости же экономики нынешней России мы не сможем воспользоваться “открытием” восточно-азиатских рынков. Нелишне еще раз напомнить, что наша доля даже в торговых операциях со странами “АТР” в среднем колеблется от 0 до 1, максимум, 2% от их общей торговли.
Выгоды же от вступления в АТЭС могут получить только несколько десятков бюрократов от различных министерств, которые будут "обязаны" участвовать в рабочих группах (их около 10), а также на министерских встречах (ежегодно около 5-6), демонстрируя знаменитое российское ИБД (иллюзию бурной деятельности). Это и есть продолжение затратной внешней политики, когда гос. расходы не покрываются доходами, о чем свидетельствует не только Федеральный бюджет, но и бюджеты почти любого министерства.