В.П.ФЕДОРИН. Моя страна. Исторический опыт социализма.
Часть 2-я. Социализм.
Очерк 6. Хрущевская "оттепель" или ревизионизм.
Глава 4. От оппозиции к низложению.
В хрущевском правлении можно выделить два периода, различных по экономическим результатам: положительный (1953-1958), когда он боролся за власть, и отрицательный (1959-1964), когда он властвовал. Второй период назвали волюнтаризмом - верх брали волевые непродуманные решения. Коллегиальность руководства стала перерастать в глухую оппозицию.
Разногласия в руководстве страной стали обостряться практически сразу после проявления Хрущевым признаков волюнтаризма. Молотов неодобрительно высказывался против целины и агрессивных мер в сельском хозяйстве, "увлечения дипломатией верхов" - постоянными поездками Хрущева с семьей и Булганина за границу и популистского стиля руководства страной. Складывалась первая оппозиция за четверть века (Молотов, Маленков, Ворошилов, Каганович). Разногласия обострились в конце 1955 года.
В первой половине 1957 года началась острая политическая борьба в руководстве партии и страны. Очередные реформы Хрущева и его популистские заскоки встречали открытое сопротивление со стороны членов Президиума ЦК КПСС и Хрущев перестал считаться с их мнением.
Оппозиция, которую возглавил Н.А.Булганин, решила добиваться его смещения. Большинство членов Президиума ЦК - Булганин, Ворошилов, Молотов, Каганович, Маленков, Первухин и Сабуров - потребовали смещения Хрущева. Но он сумел настоять на проведении Пленума ЦК, который состоялся 22 июня 1957 года и не поддержал оппозиционеров. Маленков, Молотов, Каганович и "примкнувший к ним" Шепилов были удалены из руководящих органов партии и государства. Их обвинили в фракционной деятельности, сговоре, с целью отмены основных нововведений послесталинских лет.
По-видимому, Хрущев предпочел не показывать стране размеры оппозиции: Булганин, Ворошилов, Сабуров и Первухин были оставлены на своих постах на несколько месяцев, но практически были лишены реальной власти. Хрущев, наконец-то, добился неограниченной власти в партии и государстве, в марте 1958 года он сам возглавил Совет Министров СССР, в состав Президиума ЦК вошли его сторонники Леонид Ильич Брежнев, Фрол Романович Козлов, Николай Григорьевич Игнатов и другие.
Г.К.Жуков, также поддержавший Хрущева, сначала был введен в состав Президиума ЦК, но, несколько месяцев спустя, был снят со всех постов и отправлен на пенсию во время своего пребывания в Югославии. Он был обвинен в том, что хотел вывести армию из под контроля партии и установить в ней "культ собственной личности". Использовав его в своей борьбе за власть, Хрущев, опасался высокого авторитета Жукова в народе.
После разгрома оппозиции рухнуло коллективное руководство, стихла та взаимная борьба мнений, которая контролирует и стимулирует любой коллектив и любого руководителя. Как заметил один иностранный наблюдатель: "Хрущев - человек большой интуиции, и он так ясно видит свои способности, что порой переоценивает их".
Итоги развития страны в области экономики и общественно- политической жизни были подведены на ХХI съезде КПСС в начале 1959 года. Съезд признал строительство социализма завершеным и принятый семилетний план стал началом "создания материально- технической базы коммунизма. Хрущев приступил к преобразованию общественно-политического строя.
Марксизм-ленинизм содержит не только законы исторического развития общества, но и диалектику - метод исследования текущих общественных процессов. Идеология, которая ставила перед обществом эпохальную цель - построение коммунистического общества, была в сталинские годы руководством к действию. Так как расстояние до конечного пункта было велико и неопределенно, возникали споры и конфликты о путях и средствах достижения цели.
И.В.Сталин на период становления социалистических отношений в обществе упростил и приспособил учение Маркса и Ленина, превратил упрощенную концепцию марксизма в официальную идеологию Советского государства. Плюрализм мнений был исключен, идеологически и физически, на определенный срок, тем более, что его решения, претворяясь в жизнь, подтверждали на практике достоверность идеологии.
Но все течет, все изменяется. Развитие производительных сил, изменение общественно-политических отношений в стране и мировом окружении вносит определенные коррективы как в законы развития, так и идеологические представления, которые необходимо учитывать в практических решениях власти. Воспитанник Сталина, замыслив уничтожить его самого, не мог и помышлять об изменении сталинского наследия, принимая его как закон.
В хрущевские годы стали выявляться несоответствия между идеалами коммунизма и реальными тенденциями экономического и социального развития страны. И если начальные годы Советской власти ознаменовались серьезными теоретическими выводами, воспринятыми экономикой капиталистических стран, то настало время оглянуться и почерпнуть у капиталистов так необходимый нам опыт "всего лучшего, что есть в капитализме". Тем более, что он сам, Хрущев, отменил "железный занавес", разрушил информационные границы.
Но теоретические знания высших руководителей страны заменил "природный ум", а решения, основанные на научном содержании марксизма -ленинизма - волюнтаризм. Вся идеолгическая работа партии выражалась в пространных демагогогических речах Хрущева и в формальном проведении политзанятий в "сети партпросвещения. Проверка идеологической подготовленности коммунистов сводилась к вопросам: "Что такое "фуражная корова?" и "Сколько яиц запланировано на одну курицу -несушку?" В основной массе членов многомиллионной коммунистической партии накапливалось дремучее представление о марксизме-ленинизме, скорее как об историческом наследии, чем о теоретической основе современного движения к коммунизму.
Весь опыт от посещения зарубежных стран и встреч с видными политическими деятелями мира вылился в кукурузу и "кузькину мать", которую Хрущев обещал показать капиталистам. Непродуманные мероприятия и "реформы" Хрущева вели к неприятию марксистско-ленинского учения о коммунизме, тем более, что на Западе капитализм не загнивал, а, наоборот, проявлялся в идеалах "общества потребления".
Нельзя сказать, что научные исследования в области общественных наук прекратились. Я уже приводил выше выдержки из работ В.В.Новожилова, А.А.Зиновьева. Появились расхождения между идеологическими представлениями "мыслящей" части общества - интеллигенцией и идеологией партии. Но они не переходили в оппозицию (противодействие), а оставались сомнительным диссидентством (несогласием, в переносном смысле - инакомыслием) с реальным проявлениям экономического и социального развития общества, но не затрагивали существа социалистических производственных отношений. Идеологический кризис только зарождался. Но не было идеологической силы в партии, чтобы противопоставить зарождающимся сомнениям действенность марксистско- ленинской теории.
Политика гласности Горбачева его расширила. Началось бесконтрольное словоблудие, очернение советской реальности, оплевывание всех святынь советской истории. Дискредитация идеологии стала стимулироваться сверху. Все истины марксизма- ленинизма были подвергнуты осмеянию, стала насаждаться западная идеология вседозволенности. И это тогда, когда многие положения марксизма-ленинизма могли бы послужить путеводной звездой в современной мировой ситуации - коммунистическая партия предавала свою идеологию каждый раз тогда, когда в ней особенно нуждалась.
В послевоенный период у Коммунистической партии Советского Союза были две главных функции: мобилизация общества на ускоренное экономическое развитие и защита социалистической идеологии. Хрущев выделял первую и пренебрегал второй. По его мнению, партия должна заниматься "совершенно конкретными задачами", а ее успехи будут определяться производственными результатами. Так как осмысление марксистской идеологии было ему не по зубам, он заявил, что "чистота марксистско-ленинского учения - закон для нашей партии", а сталинское положение о построенном социализме дополнил волевым утверждением, что победа социализма не только полная, но и окончательная.
Оставалось только форсированно идти к коммунизму, для чего уже не требовалась диктатура пролетариата. А по сему Хрущев решил, что Советское государство уже "не является диктатурой какого-либо одного класса", а "общенародным государством", при этом коммунистическая партия становится "партией всего народа".
Марксистская идеология утверждала другое: "Пока общественный труд дает в совокупности продукцию, едва превышающую самые необходимые средства существования всех, пока труд отнимает почти все время громадного большинства членов общества, до тех пор общество неизбежно делится на классы. Рядом с большинством, исключительно занятым подневольным трудом, образуется класс, освобожденный от прямого производительного труда и ведающий такими делами общества, как управление трудом, государственные дела, правосудие, науки, искусства и так далее". Таким классом в нашей стране стал партийно-чиновничий бюрократический аппарат.
"В основе деления на классы лежит закон разделения труда, что не исключает применения насилия и обмана при образовании классов и не мешает господствующему классу, захватившему власть, упрочивать свое положение за счет трудящихся классов и превращать руководство обществом в эксплуатацию масс".
И далее: "Уничтожение классов предполагает такую высокую степень развития производства, на которой присвоение особым общественным классом средств производства и продуктов, - а с ними и политического господства, - не только становится излишним, но и является препятствием для экономического, политического и умственного развития" (Ф.Энгельс. Развитие социализма от утопии к науке.)
Политическое господство чиновничьей бюрократии уже становилось препятствием для социальной революции, социалистического строительства, ноне собиралось, даже низложив Хрущева, уступать свою монополию на власть. До народного демократического государства становилось все дальше, чем в 1918 году.
Именно в государстве, писал Энгельс, выступает первая идеологическая сила над человеком. "Подобно тому, как у отдельного человека, все побудительные силы, вызывающие его действия, неизбежно должны пройти через его голову и превратиться в побуждение его воли, точно так же и все потребности гражданского общества неизбежно проходят через волю государства, чтобы в форме законов получить общеобязательное значение. Государственная воля определяется, в общем и целом, изменяющимися потребностями гражданского общества, господством того или другого класса, (в нашем случае - авторитарной бюрократией) а в последнем счете - развитием производительных сил и отношениями обмена".
Не думаю, что эти простые истины не знало окружение Хрущева. К сожалению, потребности гражданского общества Никита Сергеевич оценивал сам, как считал нужным, а государственную волю представлял как свою личную волю. Поэтому ему казалось, что классов нет, а он, поставленный "всенародной" партией (напоминая другого - "всенародно избранного", Ельцина) вершит судьбами народа. Захочет - построит народу коммунизм, не захочет - оставит его прозябать в окончательно построенном социализме. Вот и вся идеология.
Общественно-политический строй - это не только "строек громадьё", а система общественных отношений, для совершенствования которых требовалась широкая коалиция общественных сил, активная поддержка народных трудящихся масс, которые видели бы в действиях руководителя партии залог улучшения жизни, гарантию защиты и развития национальных, социальных и экономических достижений, завоеванных ими кровью и потом. Но авторитарная власть не нуждалась в поддержке общественных сил.
Несмотря на сильную тенденцию к обновлению и определенное улучшение внутреннего положения в стране, Хрущеву не удалось добиться удовлетворения, даже разумных с его точки зрения, потребностей общества и получить поддержку населения. Правление Хрущева отличалось сочетанием сталинских концепций с возрождением духа инакомыслия, которые обрели возможность законно сосуществовать в советском обществе.
Ощущая резкую критику своей деятельности, Хрущёв попытался еще раз "разыграть сталинскую карту". Это он сделал на ХХII съезде КПСС в октябре 1961 года, представляя новую Программу партии, где он пообещал к 1980 году создать "материально-техническую базу коммунизма". Успехи экономики должны были привести к созданию бесклассового общества, с единой формой собственности на средства производства, с постепенной передачей функций государства органам самоуправления трудящихся.
Новая атака на Сталина заключалась в повторении во всеуслышание того, что пятью годами раньше говорилось за закрытыми дверями. Совершенные преступления теперь приписывались не одному Сталину, а уже разоблаченной "антипартийной группировке" Молотова и Маленкова. Критика Сталина опять не содержала какого-либо пересмотра советского опыта и рассчитывала создать эмоциональный отклик в душе делегатов съезда, чтобы смести оппозицию Первому секретарю. Операция завершилась театральными жестами: тело Сталина убрали из мавзолея, Сталинград переименовали в Волгоград, убрали портреты и статуи Сталина.
И на этот раз Хрущеву не удалось укрепить свою личную власть, он не получил даже поддержки лиц, прямо ему обязанных. Эти лица оказались способными только превозносить его культ в последние годы правления, что скорее ослабляло, чем укрепляло его авторитет.
"31 октября закончил работу 22-ой съезд КПСС. В Президиуме ЦК остались Хрущев, Суслов, Микоян, Шверник, Косыгин - все это люди, на которых падает зловещая тень Сталина и которым, если уж ворошить старые дела, следовало бы за многое ответить перед народом. Мне не раз приходилось наблюдать, как они набивали себе мозоли на ладонях, аплодируя каждому "историческому" слову вождя, и, будучи членами ЦК не проявляли ни малейших попыток воспротивиться злоупотреблениям и беззаконию... После трагических событий 1937-1939 годов на ХVIII съезде партии в состав Политбюро вошли самые надежные сторонники Сталина. Они не только не протестовали против сталинских злодеяний, но и всячески прикрывали их. И вот спустя 22 года "истинные ленинцы" Хрущев, Микоян и Шверник вновь у кормила власти. Через восемь лет после смерти Сталина, опомнившись от страха перед ним, они выбрасывают его прах из Мовзолея и приписывают только ему одному все черные дела, в которых замараны и их руки. А ведь по логике вещей эти прожженные политиканы должны были бы признать и свою долю ответственности за злодеяния "культа личности" и сделать единственно правильный шаг - отойти от руководства партией и страной".- писал Н.П.Каманин.
Начались заискивания Хрущева перед диссидентствующей частью интеллигенции. В печати стали воскрешать трагические страницы сталинского правления. Осенью 1962 года Хрущев впервые высказался за пересмотр ждановских резолюций о культуре и частичную отмену цензуры. По его настоянию были опубликованы поэма Евгения Евтушенко "Сталинские наследники" и повесть Солженицина "Один день Ивана Денисовича", посвященная лагерям, что вдохновило появление других литературных произведений на ту же тему.
Наиболее проницательным деятелем культуры тех лет оказался главный редактор журнала "Новый мир" Александр Трифонович Твардовский. Коммунист, член ЦК КПСС, он поощрял сотрудничество в журнале критически настроенных людей. Он считал, что на данном этапе развития страны критики могут быть союзниками, а не врагами, их слово может и должно стимулировать общие усилия, направленные на дальнейшее развитие страны и социалистического общества. Таковыми были литературные очерки Валентина Овечкина "Районные будни", произведения Дудинцева, Трифонова.
Но, по-видимому, опасаясь литературного раскрытия своего участия в сталинском прошлом, Хрущев вскоре решил свернуть "плюрализм" и выступил против тех настроений интеллигенции, которые он поощрил своей критикой Сталина. На встречах в декабре 1962 года с группой художников-абстракционистов и представителями культуры, он публично отрекся от большой части своих критических положений. В выступлении 18 марта 1963 года Хрущев призвал интеллигенцию вновь руководствоваться принципом партийности, чем завершил "оттепель своего правления".
Наступили "идеологические заморозки", книги, запрещенные к печати, стали ходить по рукам в машинописных копиях - "самиздат". Творческий порыв интеллигенции навстречу идеологическим заблуждениям власти оказался невостребованным.
15 октября 1964 года Центральный комитет партии "удовлетворил просьбу т. Хрущева Н.С. об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья". Спустя два дня "Правда" выступила с критикой "чуждых партии позиций прожектерства, скороспелых выводов и поспешных, оторванных от реальностей решений и действий, хвастовства и пустозвонства, увлечения администрированием, нежелания считаться с тем, что уже выработали наука и практический опыт".
Отставка Хрущева завершила период, когда проводимая им политика усиливала недовольство различных социальных слоев общества. Условия жизни с начала 60-х годов стали заметно ухудшаться: снижались темпы жилищного строительства, с 1 июня 1962 года повысились розничные цены на продукты животноводства, в том числе мясо на 30%, масло на 20%, что сопровождалось замораживанием заработной платы. Народный протест на предприятиях перерос в настоящий бунт в Новочеркасске, где для восстановления порядка были применены войска, что привело к десяткам жертв среди манифестантов. Прискорбный новочеркасский эпизод имел место спустя полгода после того, как ХХII съезд КПСС признал, что "диктатура пролетариата перестала быть необходимой".
Так что не заговор хрущевского окружения, как пытался представить сын Хрущева Сергей Никитич, привел к низложению отца. Скорее это был бунт партийного аппарата, наконец-то ощутившего и свою ответственность за правление "вождя", и выражавшего чувства, распространённые в партии и народе при, казалось бы, равнодушии общества.
В 1965 году в очередном постановлении "О неотложных мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства СССР" вновь были списаны долги колхозов и совхозов, резко повышены закупочные цены, расширены права хозяйств в планировании. Было обещано не изменять в течении 5 лет план госпоставок. "Новая" экономичес- кая политика Хрущева продолжалась.
Июнь 1997 года.