В.П.ФЕДОРИН. Моя страна. Исторический опыт социализма.
Часть 2-я. Социализм.


Очерк 6. Хрущевская "оттепель" или ревизионизм.

Глава 3. Бюрократический волюнтаризм.

1.Целина.
Решения сентябрьского пленума не могли привести к подъему сельского хозяйства. "Новый курс", если его можно так назвать, продержался три года (1954-1956) - заметно повысилась оплата труда в колхозах, окрепли приусадебные хозяйства, средний прирост валового продукта составил 9,2%. В 1955 году, по сравнению с 1950 годом на 29% увеличилось производство зерна, почти наполовину - сахарной свеклы и льноволокна, вдвое - подсолнечника. Но уже в 1957 году снова усилились административные методы управления, рост зарплаты остановили, поставки колхозам техники и удобрений урезали. Теперь методы повышения урожайности сельского хозяйства сводились к торфо-перегнойным горшочкам, пропашной системе земледелия и возделыванию кукурузы на всех широтах страны. Эти "мудрые указания" исходили из уст самого Хрущева после его посещения фермерских хозяйств в Соединённых Штатах Америки, где "он увидел много хорошего", но не увидел главного - фермер был свободным предпринимателем и обходился без подсказки "хрущевых", хозяином, для которого государство лишь создавало необходимые условия для работы.

Зерновая проблема в стране оставалась наиболее важной для решения других проблем, кроме обеспечения населения хлебом. Нужно было создавать кормовую базу животноводства, без которой не могло быть в достатке ни мяса, ни шерсти, ни яиц. Необходимо было образовать резервы зерна, чтобы покрывать естественные неурожаи в наших природных условиях и увеличить экспорт зерна в союзные страны.

Зерновую проблему разумнее было решать, связав ее с более важной задачей: укреплением и развитием сельскохозяйственных районов в Центральных областях страны, где проживала основная масса крестьянского населения России. Здесь решение зерновой проблемы было непосредственно связано с социальным развитием региона, улучшением благосостояния населения и повышением культуры землепользования, созданием сельскохозяйственной инфраструктуры: строительством дорог, зернохранилищ, предприятий по переработке сельскохозяйственного сырья, электрификацией производства, жилищным строительством, организацией коммунального обслуживания. Именно здесь решалась главная задача социальной революции - сближения города и деревни, создания базы крупного землепользования на высоком агротехническом уровне, и, что особенно важно, при сбережении экологической среды промышленного мегаполиса.

Однако, по настоянию Хрущева, на Февральском 1954 года Пленуме ЦК, поступили наоборот, оставив "нечерноземье" - Центральную Россию влачить жалкое существование. Пошли, "революционным" путем "покорения природы" - "освоения широких просторов целинных и залежных земель" в полузасушливых районах Казахстана и Западной Сибири. Там не было ни населения, ни жилых поселков, ни коммуникаций, ни зерновых культур, приспособленных к природным условиям засушливых степей. Зато требовались огромные затраты сил и средств для строительства так милых сердцу "вождя" агрогородов. Целина стала ярким примером неудержимого волюнтаризма. И хотя в Президиуме ЦК с самого начала возникли возражения против проведения такой компании (особенно протестовал В.М.Молотов), она приняла характер всенародного штурма.

По партийной мобилизации на освоение целинных земель было направлено около 1 миллиона человек. Комсомол направил туда свыше 300 тысяч добровольцев. Им предстояло создать десятки новых совхозов, проложить дороги, построить благоустроенные поселки, элеваторы. В районы освоения целины направлялись тракторы, сельскохозяйственные машины, автомобили.

Целинники проявили исключительное мужество, преодолели большие трудности. Для большинства молодежи целина стала школой нравственного возмужания. Комсомольский ударный отряд МВТУ им. Баумана, шел "на борьбу за хлеб", стремясь "жить и работать по коммунистически": принципиальность, самоотверженный труд, революционная дисциплина, товарищеская взаимопомощь, преодоление любых трудностей". Социальная революция продолжалась.

За три года было освоено 36 миллионов гектар, что составляло около 20% всех обрабатываемых в то время земель СССР. Однако они находились в зонах рискованного земледелия, активно подвергавшихся эррозии и засухе. В 1955 году вследствие неустойчивых климатических условий и скверной организации труда урожай составил всего 3,5 ц с гектара. Низкий урожай деморализовал тех, кто осваивал эти земли, многие добровольцы уехали обратно, руководителей хозяйств снимали с работы. Наглядным примером ошибочной политики Хрущева стал в целом высокий урожай по стране, в прежних зерновых районах.

После разочарования 1955 года целинные земли дали в 1956 году более высокий урожай, около 11 ц с гектара. Производство зерна в стране сразу возросло до 125 млн.т. Основную часть урожая принесли целинные совхозы, что позволило удвоить заготовки зерна. Продовольственное снабжение в городах заметно улучшилось. Хрущев превратил это в свой триумф, его популярность заметно возросла. Однако к 1958 году целинные земли заметно истощились, снова потребовались значительные инвестиции для мелиорации земель улучшение агротехники, разведение специальных сортов зерновых культур. Борьба за целину продолжалась с нарастающими трудностями.

2. XX съезд КПСС.
Последнюю точку в укреплении бюрократического авторитаризма Хрущева поставил ХХ съезд КПСС. Он проходил с 14 по 25 февраля 1956 года. В последний день на закрытом заседании Хрущев прочел свой доклад "О культе личности и его последствиях".

Хрущев сам решился на этот шаг. Нужно было преодолеть сопротивление, на которое наталкивалась его политика. Как он позднее говорил, в партии могли взять верх силы "цеплявшиеся за старое, сопротивлявшиеся всему новому, творческому". Иначе говоря, не развенчав "культ Сталина, он не мог рассчитывать на свое положение в роли "вождя народа". Свое честолюбие для Хрущева было гораздо важнее международных последствий, вытекающих из мещанского оплевывания своей истории.

Основу "секретного доклада" составляли результаты работы комиссии по расследованию сталинских репрессий, которой руководил секретарь ЦК КПСС Поспелов, но Хрущев внес в свою речь много личных суждений. Он резко и необоснованно критиковал Сталина за руководство военными операциями, за методы, с помощью которых Сталин сконцентрировал власть и поддерживал в стране свой культ, дал описание "старческого деспотизма". Создавалось впечатление острой враждебности Хрущева к Сталину. Эта враждебность возникла, по-видимому, давно, когда он был еще предан сталинским порядкам и умел хорошо скрывать свои мысли. Такое лицемерие свойственно многим политическим деятелям, скрывающим в интересах борьбы за власть до поры до времени свои политические пристрастия.

Доклад буквально ошеломил делегатов съезда. Не опомнившись от замешательства, без обсуждения, без голосования делегаты съезда приняли резолюцию, где поручалось Центральному Комитету принять меры "по преодолению культа личности и ликвидации его последствий".

ХХ съезд изменил политическую атмосферу в стране. Не появившись в печати, доклад Хрущева был зачитан на закрытых партийных собраниях и стал известен мировой общественности. Доклад, конечно, был рассчитан на отвлечение партийных сил страны от оценки деятельности современного партийного руководства путем развенчания авторитета Сталина, всего послеоктябрьского пути партии и государства. В целом он был воспринят спокойно, хотя и возбуждал вопросы: почему же стали возможны эти преступления и какова роль других руководителей партии, находившихся рядом со Сталиным ?

Доклад Хрущева привел к деморализации партии и подрыву международного коммунистического движения. Дело вовсе не в том, что Сталина не за что было критиковать, ответственность его за многочисленные проявления произвола, политические ошибки и нарушения законности не подлежит сомнению. Но дело в том, что хрущевская критика велась как бы со стороны, била по всей партии и каждому коммунисту, задевала теорию и практику научного коммунизма, несмотря на ритуальные поклоны Ленину. Жупел сталинизма с тех пор был взят на вооружение различными отрядами реакции и контрреволюции.

Опубликованное в конце июля Постановление ЦК КПСС попыталось сгладить некоторые заявления Хрущева, ссылаясь на внешние и внутренние трудности, которые как бы оправдывали "некоторые ограничения д емократии" в прошлом. Отмечалось, что Сталин пользовался неограниченной властью, что лишало других руководителей партии и государства возможности вмешиваться в его решения. Они, как оказалось, не проявляли малодушия, хотели и раньше выступить против Сталина, но тогда бы их действия не были "поняты народом", а наоборот, расценены как "враждебные социализму и безопасности страны". Зло, причиненное Сталиным, как утверждалось теперь в документе, не изменило характер социалистического строя и не перечеркнуло результаты созидательной деятельности партии в различные периоды ее истории. Вся вина была приписана жестокости одной личности, что служило поспешным оправданием других деятелей партии.

Единая вера, объединявшая страну и ее руководство, заметно ослабела. Доклад Хрущева, вскрывая события прошлых лет, не опровергал исторический опыт и не давал конструктивной программы. Да и не мог дать, сказался длительный застой советской исторической, философской и юридической мысли в сталинские годы. Хрущев осудил только Сталина.

Нет сомнения, что КПСС легко перенесла бы болезнь мещанского самоедства, если бы новые партийные кадры, пришедшие на смену репрессированным партийным руководителям, были способны на конкретно-исторический анализ, смогли различить в политической трескотне "нового вождя" его истинные цели и заблуждения. Они не могли этого сделать, и реакция начала постепенно размывать позиции социализма. Именно этот медленный, практически не различимый, отход от марксистско-ленинской идеологии дал основание Эренбургу назвать пробуждение реакции "оттепелью". А как иначе рассматривать навязанный ХХI съезду КПСС голословный вывод о "полной и окончательной победе социализма", который резко снизил требования партии к существу нового строя, позволил одурачить ее принятой ХХII съездом популистской программой построения коммунизма на рубеже 80-х годов, что в принципе дискредитировало саму идею коммунизма.

Ликвидация культа Сталина не утвердила авторитета Хрущева. Народ никогда не воспримет посредственность, стоящую у руля государства. "Культ Хрущева" превратился в предмет иронии, насмешек, анекдотов, в источник дискредитации советской власти и разложения общества. "Оттепель" привела к распутице.

3. "Новый курс".
В 1959 году на ХХI съезде партии был принят семилетний план (1959-1965), самый грандиозный в экономическом развитии страны. Хрущев выдвинул очередную авантюрную идею: догнать и перегнать США по промышленному и сельскохозяйственному производству на душу населения к 1970 году. Оптимистические расчеты Хрущева строились на простой экстраполяции годовых темпов промышленного развития двух стран в мирный период. Темпы действительно были в пользу СССР, но расчеты не учитывали разницу между капиталами американской экономики, эксплуатирующей полмира, и ограниченностью советской экономики пределами своей страны. Да и соотношения общих показателей развития экономики было не в нашу пользу: национальный доход, объем промышленной продукции, уровень инвестиций в 1959 году были вдвое ниже, чем в США. Как догонять, если производительность труда в промышленности у нас была более чем вдвое ниже американской, а в сельском хозяйстве даже в 5 раз. В отраслях предметов потребления и услуг разрыв между двумя странами оставался глубоким. На Западе был взят курс на создание "общества потребления", тогда как советские руководители не могли справиться с разбазариванием ресурсов, продолжая развивать сложившуюся структуру производства и гонку вооружений, которая стала принимать дух соревнования.

Основу организации труда на ключевых направлениях семилетки по-прежнему создавала мобилизационная экономика. В 60-е годы комсомол оставался основным представителем вдохновенного труда на "стройках коммунизма". По комсомольским путевкам сотни тысяч юношей и девушек отправлялись осваивать природные богатства Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера. Их руками построены железнодорожная магистраль Абакан-Тайшет, газопровод Бухара-Урал, нефтепровод "Дружба", Братская ГЭС, города Братск, Дивногорск, Тольяти. Молодежь направлялась на работу в сложнейшие отрасли науки и техники: атомную энергетику, ракетостроение, электронику, вычислительную технику, машиностроение, что создавало мощный резерв дисциплинированной, сознательной рабочей силы, способной к творческому труду, и позволяло быстро вводить в строй важнейшие объекты народного хозяйства в тяжелых условиях труда и быта.

Такая политика создавала иллюзию неограниченности трудовых ресурсов для продолжения интенсивного (ускоренного) пути развития народного хозяйства, но тормозила рост производительности труда. К 1965 году только 40% рабочих в материальном производстве трудились при помощи машин и механизмов. Повсеместно преобладал ручной труд. Подвиг на благо народа заслонял собой труд на благо человека.

Успехи семилетнего плана для традиционных отраслей народного хозяйства были более чем значительными. В 1965 году Советский Союз производил 507 млрд. кВт/час электроэнергии ( США произвели 1220 кВт/час), 243 млн.тонн нефти (285), 578 млн.тонн угля (477), 91 млн.тонн стали (122) и 72 млн.тонн цемента (65). Это сопоставление, если учесть существовавший в конце войны экономический разрыв, показывает, что промышленный потенциал двух стран по ряду отраслей существенно сблизился. В топливном балансе СССР произошли изменения в пользу жидкого топлива, расширилась электрификация железных дорог. Тем не менее важнейшие элементы инфраструктуры: автодорожная сеть, системы коммуникаций, связи и информации, жилищное и коммунальное хозяйство оставались в зачаточном состоянии.

Основной проблемой благосостояния населения оставалась потребность в жилье. Восстановление разрушенных войной городов и сел не устранило эту проблему. Промышленное развитие по всей территории страны привело к глубоким социальным изменениям, к массовой миграции населения, переселению крестьянских масс в города, в незаселенные районы, на стройки крупных промышленных объектов. Перенаселенные бараки стали повсеместной панорамой промышленных городов и поселков.

В 1957 году был принят план развития жилищного хозяйства страны, который предусматривал, прежде всего, расширение производства строительных материалов: цемента, кирпича, стекла, древесины. Начался очередной штурм высот социализма - массовое жилищное строительство. Стройиндустрия переходила на типовую архитектуру и крупно-панельное домостроение из сборных железобетонных конструкций, что значительно повышало производительность строителей и позволило в кратчайшие сроки изменить облик городов. С 1956 по 1963 год было построено больше жылья, чем за предшествующие 40 лет. В Москве в 1961 году введено 3700 тысяч кв.м жилья, против 500 тысяч в 1950 году. Это были панельные, в основном 5-ти этажные дома -"хрущебы", но они позволили полностью снести старые бараки, возвести "новые черемушки" и начать переселять граждан из "коммуналок" в отдельные квартиры.

Изменились и социальные отношения в обществе. Известный социолог А.А. Зиновьев, высланный из страны в начале 70-х годов за свои социологические убеждения, так изложил свой взгляд на общественные отношения, которые складывались в условиях авторитарно-бюрократической модели социализма.

Базовыми отношениями социалистического общества становятся не отношения собственности, а отношения коммунальные, то есть отношения людей между собой и коллективом. Все люди при социализме являются служащими государства и разделяются на начальников и подчиненных. Образуется общественная иерархия людей, которая превращается в неустранимый источник социального неравенства.

В силу разнообразия видов деятельности, единственным универсальным мерилом оценки трудовых вкладов людей становится их положение в обществе, социальная значимость. Возникает принцип: "Каждому - по его социальному положению!", который порождает неравенство людей в распределении жизненных благ или систему социальных привилегий. Социальные и деловые коллективы людей объединяются системой управления, которая разрастается в силу закономерностей общественной организации до непомерных размеров и превращается в класс бюрократии. Общество приспосабливается к своей системе управления и интересы управляемости становятся, в конечном счете, главным фактором в жизни общества.

Я не согласен с Зиновьевым. Конечно, эта чисто cубъективная оценка внешней картины общественно-политических отношений имеет место при любом государственном строе. Особенно поражает господство партийно-чиновничьего класса советской бюрократии. Не имея частной собственности, достаточных прямых доходов, чиновник использует свою власть и социальную значимость для "накопления" богатства и укрепления своего положения в обществе. Это они, вопреки коммунистической идеологии и социалистичеким производственным отношениям навязали советскому обществу "коммунальные" отношения. Свою исключительность бюрократия возродила из анналов (летописи) буржуазной идеологии, согласно которым "владыкой мира" является не труд, а "сообразительная и энергичная личность", мотивом поведения которой определяет личный интерес. Труд стал терять свою престижность - не стало Стахановых, зато появилась Гаганова - управленец, государственные деятели стали увешивать себя наградами, партийные чиновники - рваться в Академию наук.

На самом деле производственные отношения отражают отношения собственности в процессе производства (взаимодействия труда и капитала) и распределения продукта труда. В социалистическом обществе они носят общественный характер и искажаются (безусловно сознательно!) господствующим классом - распорядителем общенародной собственности. Но не имея политических прав на владение, правящая бюрократия не умела, да и не хотела, толком распоряжаться ею, ограничивая свои интересы использованием служебного положения в личных целях, как кто умел. Это стало причиной разложения социалистического общества, снижения общественной мотивации труда, роста карьеризма и политического безразличия. Возобладала диктатура чиновничества.


4. Хрущевские реформы.
В 1957-58 годах Хрущев провел три реформы, на которые он возлагал большие надежды. Они касались промышленности, сельского хозяйства и системы образования. Реформы были далеко не бесспорны, широко обсуждались в стране и закончились полным или частичным провалом.

Радикальные предложения Хрущева в 1957 году по "демократизации" управления народным хозяйством основывались на повторении организационно-управленческих форм первых лет советского государства. Промышленные предприятия вновь переводились под управление местных органов - совнархозов (советов народного хозяйства). Отраслевые органы управления - министерства - упразднялись. На Госплан возлагалась координация деятельности совнархозов во всесоюзном масштабе. Специфические потребности и научно-технические проблемы отраслей должны были решать вновь созданные Государственные комитеты и отраслевые отделы Госплана, чтобы сохранить приоритеты государственного значения.

Таким образом надеялись устранить отраслевую изолированность и ведомственные барьеры, более рационально использовать местные сырьевые ресурсы. Ожидалось, что местное руководство полнее оценит региональные возможности и будет способствовать более гармоничному развитию отдельных районов. Наконец, Хрущев наносил удар московской бюрократии, которой не верил и считал себе враждебной, путем значительного увеличения провинциальной бюрократии, обязанной ему своим возвышением.

Реформа не изменяла принципов управления и планирования, а лишь заменяла отраслевую организацию территориальной, поэтому вскоре проявились те же пороки, что и у прежней. В итоге реформа свелась к бюрократическому разрастанию аппарата управления, разрушению отраслевой кооперации и не способствовала развитию местной промышленности. Реформа продержалась, пока Хрущев находился у власти. Гораздо значительнее на структуру производства повлияли преобразования в сельском хозяйстве. Продолжалось постепенное сокращение колхозов и рост числа государственных предприятий - совхозов. Уже с 1954 года бедные колхозные хозяйства постепенно объединялись и преобразовывались в совхозы. К 1964 году совхозов стало около 10 тысяч, в среднем по 27 тысяч га земли каждый, а число колхозов сократилось до 38 тысяч. Основная разница между совхозом и колхозом состояла во владении средствами производства. Совхозы - как государственные предприятия владели ими непосредственно, колхозы же пользовались услугами МТС в обмен на продукты производства. Хрущев решил распустить МТС и передать технику в собственность колхозов, что и было принято Верховным Советом в 1958 году. Это была, пожалуй, единственная реформа Хрущева, которая вытекала из экономических законов. Любая форма собственности не может развиваться без средств производства.

Покупка колхозами сельскохозяйственных машин по идее расширяла сферу рыночных отношений. Свобода распоряжаться средствами производства требовала возвращения к первоначальной концепции кооперативного хозяйства. Колхозы должны были сами решать как вести себя на рынке. Однако, ни Хрущев, ни колхозы к этому были не готовы. Реформа, как всегда, привела к отрицательным последствиям. Ее провели сразу на всей территории и по всем хозяйствам. Прежние МТС должны были стать станциями обслуживания, ремонта и поставки запасных частей, но такого опыта в советской экономике не было - МТС просто упразднили, а колхозам, не имеющим ни оборудования, ни специалистов, пришлось сразу взять на себя и технику и ее обслуживание. Государству, ответственному за подъем сельского хозяйства, лидеру, объехавшему полсвета, не хватило ума рассмотреть за рубежом, как складывается инфраструктура современного хозяйства - производства по хранению, первичной переработке сельхозпродукции и кормов, прокату и обслуживанию сельхозтехники и оборудования, транспортного, ветеренарного, санитарно-эпидемиологического и химического обслуживания, не говоря уже о значительном повышении энерговооруженности колхозов и совхозов, бытовом и коммунальном обслуживании колхозников. Спрашивается, на что надеялись?

Новое повышение закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию увеличило доходы колхозов с 50 до 132 млн. рублей, но они были тут же изъяты на приобретение техники у МТС. Цены на сельхозтехнику по-прежнему оставались несопоставимыми с затратами труда на сельскохозяйственную продукцию, что усугубляло разорение коллективных хозяйств.

В конце 50-х годов среднее образование стало всеобщим. Число лиц, окончивших средние учебные заведения увеличилось с 284 тысяч в 1950 году до 1574 тысяч в 1958 году. Если в 1950 году почти все желающие могли учиться в высших учебных заведениях (ВУЗах), то в 1958 году только треть (456 тысяч) принималась по конкурсу. Возникло противоречие между всеобщим стремлением к высшему образованию и потребностями общества и экономики в специалистах высокого класса. В народном хозяйстве в 1960 году уже трудились 3,6 миллиона специалистов с высшим образованием и 5,2 миллиона со средним- специальным.

Естественно, при поступлении в институты преимущество получала городская молодежь из кругов интеллигенции, лучше подготовленная к трудным конкурсным экзаменам. Стала развиваться теневая сторона конкурсных приемов - предварительная "накачка" абитуриентов частными педагогами, коррупция и взяточничество. Интеллигенция выколачивала деньги.

Реформа в сфере образования провела замену ремесленных училищ, решивших в годы послевоенных пятилеток задачу подготовки квалифицированных рабочих, на профессионально-технические училища (ПТУ). Они давали не только профессиональную подготовку, но и общее среднее образование. В средних школах, наоборот, предполагалось сочетать общее образование с трудовой деятельностью, для чего вводились уроки труда, которые должны были давать представление об одной или нескольких рабочих профессиях. В ВУЗах вводились льготы для поступления тем, кто проработал не менее двух лет на производстве, что тут же породило взяточничество.

Реформа не достигла желаемых результатов. Школы не имели необходимых средств и кадров для обучения детей промышленным и сельскохозяйственным профессиям, а предприятия, на которые возложили эту работу, не были готовы к неожиданной педагогической нагрузке, не свойственной задачам производства. В целом реформа только ухудшила общеобразовательную подготовку и не принесла профессиональной. На мой взгляд, реформа в образовании должна была заключаться в расширении объема общеобразовательных наук в средней школе, в целях повышения общего культурного развития общества. Старшие классы целесообразно было специализировать по отделам естественных и общественных наук, искусству и литературе, информатике и организации труда, способствуя развитию личных наклонностей. Обязательное среднее образование давало бы в этом случае широкое общее образование и культуру, достаточную для большинства населения, не стремящегося к углубленному знанию специальных наук и профессий.

Высшая школа должна была сократить количество институтов, не обеспеченных квалифицированным научно-педагогическим составом, довести выпуск специалистов до плановой перспективной потребности. Высшую школу следовало ориентировать на подготовку научных работников для академических и отраслевых институтов, отбор талантливой молодежи, имеющей стремление к проведению работ иссследовательского характера.

К сожалению, расплодившиеся высшие учебные заведения, за редким исключением, плодили дипломированных посредственностей, не способных к научной деятельности, что заметно снизило эффективность научных исследований в последние годы советской власти. ВУЗы, особенно вечерние, заочные и периферийные "образовывали" в большей части бюрократический балласт. В постсоветских условиях, они обозвали себя академиями и университетами, снизили уровень подготовки, перешли на зарубежные методики, возмещая низкий уровень знаний званиями "бакалавров" и "магистров". Но, как гласит восточная пословица: "Сколько не кричи: халва, халва, - во рту слаще не станет!"

Основная нагрузка на подготовку среднего звена специалистов народного хозяйства должна была лечь на плечи производственно- технических училищ, общетехническая и профессиальная подготовка в которых давала бы знания на уровне зарубежных колледжей или советских техникумов. Такие ПТУ готовили бы и рабочих высокой квалификации, так как возросший уровень техники вынуждал в последнее время сажать специалистов с высшим образованием на рабочие места (наладчиков, операторов и т.п.).

Хрущев, взяв на себя управление сельским хозяйством, все дальше уходил от реальной действительности, предпочитая административные методы, не имеющие ничего общего с законами эко- номического развития. Ободренный урожаем 1958 года (135 млн. тонн зерна при средней урожайности по стране 11 ц с гектара), Хрущев перешел к "подъему животноводства". Его призыв догнать Америку по производству мяса и молока принял смешные и трагические формы. Он "вдохновил" в 1959 году секретаря обкома Рязанской области за год утроить производство и поставки мяса государству.

С этой целью колхозы и совхозы области скупали незаконными способами скот в других областях и забивали его, стараясь всеми силами и средствами выполнить обязательства. Показуха привела к массовому забою молодняка и молочного скота, что надолго затормозило производство продуктов животноводства в Рязанской и ряде других областей, поддержавших "великий почин". Секретарь Рязанского обкома Ларионов (успевший получить звание Героя Социалистического труда) покончил с собой, престиж Хрущева заметно покачнулся.

Хуже другое. Освободив крестьянские приусадебные хозяйства от налогов с начала 1958 года, Хрущев тут же начал проводить курс на их свертывание. Он решил ликвидировать последнюю связь крестьянина с землей, оторвав его от земельной собственности и превратив в сельскохозяйственный пролетариат, не имеющий ничего, "кроме своих цепей". Он призывал сельских жителей отказаться от приусадебных участков земли, продать государству домашний скот, а овощную и мясо-молочную продукцию покупать через госторговлю. Но на крутые меры Хрущев не решился. Декабрьский Пленум ЦК 1958 года принял решение скупить скот за 2-3 года у населения, продолжив политику раскрестьянивания сельских жителей, начатую Хрущевым еще при жизни Сталина. Члены ЦК, не задумываясь, решили посадить на шею государства еще 108 миллионов сельских жителей, питавшихся, в основном, с приусадебных участков земли. Эта "операция" окончательно разрушила колхозный рынок, осложнив обеспечение населения страны продуктами животноводства и картофелем.

"Со вчерашнего дня в столовых введены постные четверги. В стране острый недостаток мясных и молочных продуктов, очень много жалоб, особенно с периферии, на плохое снабжение продовольствием. Между тем дела в нашем животноводстве не улучшаются, скорее наоборот. Одно за другим следуют "ценные указания", настолько противоречащие друг другу, что в ряде областей поголовье скота круто пошло на убыль. Народ не любит Хрущева, его бесконечные обещания всем надоели. Люди хотят прочного мира и улучшения своего материального благосостояния, и если их надежды не осуществятся, то в этом будут виновны не только Кеннеди и Аденауэр, но и наша крикливая политика, наши попытки соваться во все закоулки земного шара. В народе называют его "главным очковтирателем по мясу и молоку" или просто "кукурузником", а он собственноручно награждает себя Ленинской премией мира и звездами трижды Героя Социалистического труда.

За десять лет после смерти Сталина в сельском хозяйстве ничего не достигнуто: молока, мяса, фруктов, овощей и других продуктов сейчас не более, чем в 1952 году. Нужны не новые перестройки бюрократического аппарата, а свобода для крестьян, надо дать возможность всем желающим разводить коров, овец, свиней, кур и через 2-3 года у нас будет в достатке и мясо, и молоко. ЦК должен перестать считать не снесенные яйца и не высиженных цыплят и обеспечить свободу и инициативу тем, кто своим трудом создает сельскохозяйственную продукцию." Такое мнение в то время высказывал Николай Петрович Каманин, генерал -полковник авиации, руководитель Центра подготовки космонавтов.

Тем не менее началось развитие животноводства промышленными методами, стали создаваться племеноводческие и мясо-молочные совхозы, крупные товарные фермы животноводческой продукции, птицефабрики и заводы по производству комбинированных кормов. Соответственно изменялись методы откормки скота, пастбищные луга на равнинных землях стали засевать кормовыми культурами, скот переводили на откормку в стоилах. Все это тоже требовало огромных капиталовложений. Для создания кормовой базы Советский Союз, впервые в своей истории, в 1963 году был вынужден закупать зерно за рубежом.

Усиление бюрократических методов управления особенно проявилось в 1962 году. Весь партийный аппарат был разделен на две параллельные структуры - промышленную и сельскохозяйственную. В каждом районе, области, союзной республике создавались два райкома, обкома партии, два бюро ЦК союзной республики: по промышленности и по сельскому хозяйству, - каждый со своим первым секретарем. Также делились и советские органы, что вводило серьезную путаницу в административное управление. Вместо "смычки города и деревни" стало насаждаться их противостояние. Бюрократический аппарат снова получил возможность резкого увеличения.

Ревизионистский зуд Хрущева стал переходить опасные границы разрушения основ социалистического строя. Политическая партия стала превращаться в хозяйственную организацию. Очень скоро появились разногласия между двумя партийными системами, грозившие привести к разрушению единой партии, устранению ее от политической жизни и зарождению двухпартийной системы.


продолжать чтение
вернуться к содержанию книги
вернуться на главную страницу